И мне было отчаянно грустно... Со своим, разбитым бездушной корпорацией, сердцем я должна была жить дальше, притворяться живою, улыбаться сквозь слезы.
Двигаясь, просто существуя, я телом доплыла до кабинета – мыслями я умирала, в слезах, в агонии, в отчаянии, в одиночестве.
Прозвенел звонок, как это бывало каждые полтора часа в течение последнего миллиона лет. Ты не знал, что я приду, а я знала. Знала, что тебя увижу, просто спрошу и просто исчезну. Я бесшумно зашла в кабинет, улыбаясь: тебе, моим воспоминаниям о тебе, просто знакомому человеку как доброму другу.
Ты заполнял журнал и не видел, что я сижу перед тобой. Но вот ты поднял глаза и меня заметил. Я грустно улыбалась. А что увидел ты? «Без объявления войны...» - нет, мне непонятно.
И ты начал разговаривать со мной отвлеченно, спрашивать. Я, удивленная, все боялась, что ты перестанешь говорить и мы снова вернемся в привычные роли. Но ты начал рассказывать, заглядывая мне в глаза. Ты рассказал мне все. Неясно было зачем, почему мне. Между делом ты задавал мне странные вопросы в ответ на мои о счастье.
Мы разошлись. Что я чувствовала? Шок. Много неясностей и открытая затемненная сторона. Зачем только я пришла на следующий день? Легкое биение сердца, волнение, интрига, смутное ожидание.
После каждой нашей встречи я возвращалась домой в самых смешанных чувствах: на меня давила твоя жизнь. Но одновременно так важна была поддержка.
Ты сказал, что ты не придешь слушать мою игру. Но ты пришел – я была так рада. И ты прочел мои стихи. Все. Сразу. Это меня удивило. И ты так меня хвалил за них.
А потом ты, исполняя обещание, решил со мной поговорить... Это было больно, ведь я зря обнадежила себя нашей дружбой. Но ты взял меня за руку, назвал так нежно по имени. Я сразу же не помнила, что именно ты говорил, но только помнила ощущение, что это было самое отчаянное признание в любви.
И я поцеловала тебя. Это так трудно осознать: это ведь ты – сколько я смотрела на тебя снизу вверх, дистанцировано, и вдруг я тебя целую. И мне так хотелось, чтобы ты остался со мной. И, счастливая, я посвятила тебе стихи: честные и жестокие.
***
Но вдруг я ожесточилась в душе, и мне захотелось уйти, прекратить это, остановиться, потому что слишком много энергии оставалось в воздухе, и собирались грозовые тучи.
***
Закончились новогодние праздники. Мы гуляли с вами в парке. Не осознавая, что моя температура приближалась к 39, я продолжала мерзнуть только ради того, чтобы побыть рядом с вами.
Без сил, в слезах, в отчаянии я провела полмесяца в кровати, в безнадежном ожидании вашего звонка.
Но вы не позвонили.
И, столкнувшись со мной случайно, вы пробежали мимо. И тогда я уехала, нарочно забыв, что вы существуете.
***
Нелепость моего путешествия в Петербург заставила меня задуматься о том, что я не права. И я решила с тобой объясниться.
Ты сказал, что ошибался во мне – это было так обидно.
Но ты начал мне писать... И ты так нежно со мной говорил в этих письмах. И когда мы шли домой вместе у тебя был такой взгляд... Мне безумно хотелось поцеловать тебя снова. Только не так случайно, а по-настоящему.
***
А иногда мне просто хочется, чтобы ты перестал от меня защищаться, посмотрел бы мне в глаза, подошел и обнял – сам. И чтобы ты меня поцеловал. Ведь даже, если я – иллюзия, что-то временное, исчезающее, то сказка обо мне в твоей памяти может иметь красивый счастливый, пусть и на мгновение, конец....
Но вы правы, я снова забываю, что у вас есть семья.
Комментариев нет:
Отправить комментарий